Павлов против Бехтерева

Несовершенство существующей системы психологических познаний наиболее ярко проявляется в однобокости современного понимания мотивации поведения людей, где социальные (мистические) причины значительно доминируют над его физиологическим толкованием. Одним из первых учёных, обративших внимание на этот неоправданный перекос, был академик В.М.Бехтерев. В частности, он отмечал, что "жизнь есть сумма сложных физиологических процессов, обусловленных взаимодействием организма со средой". Исходя из данных соображений, Владимир Михайлович ратовал за признание первостепенности биологических причин в поведении человека, благо, что прецеденты по этому вопросу уже имели место быть. Так, ещё “в XVIII веке возникли две классические эпистемологически противоположные позиции. Одну из них выразил Юм, в британской эмпирической традиции, а другую - Kaнт, в немецкой традиции идеализма. Вкратце, суть этих позиций такова. “Нет ничего в нашем разуме, что не пришло бы из органов чувств”. Развивая и пропагандируя данную точку зрения, Бехтерев призывал практикующих психологов, как можно полнее учитывать физиологию человеческого организма, а иначе субъективизм в ваших суждениях неизбежен, - утверждал он. На основании этого методологического подхода Владимир Михайлович создаёт целое научное направление, которое получает название “Рефлексология”, и учреждает новую научную дисциплину - “Объективную психологию”. По задумке их автора, данные разработки, со временем, должны были гармонично связать всё социальное в человеке с его биологической природой. Подобный методологический подход является сверхактуальным даже для современного этапа развития психологических наук. Однако в начале ХХ века, такая постановка задачи была преждевременной, ввиду того, что она на многие десятилетия опережала процесс накопления человечеством физиологических знаний, необходимых для успешной реализации этой задачи.

Своё независимое конкурирующее участие в изучении роли биологических процессов в поведении людей, одновременно с В.М.Бехтеревым, принимал и академик И.П.Павлов. Но мировоззренческие подходы к данной проблематике у этих двух учёных разнились до такой степени, что, в конце концов, привело их к взаимной неприязни. Начальные дружеские отношения были прерваны, эти академики перестали общаться и даже не здоровались при встрече, публично заявив о непризнании научных достижений друг друга.

Что же являлось причиной этих разногласий?

Казалось бы, “Учение Павлова о высшей нервной деятельности” было достаточно прогрессивным теоретическим обобщением, однако, на практике оно ставило физиологию животных на роль главной причины, объясняющей поведение человека. Данная точка зрения носит откровенно дарвинистский характер, и не оставляет в человеке ничего социального. В отличие от павловской концепции, “Рефлексология Бехтерева” была куда более объективной непосредственно направленной на изучение физиологии самого человека и её роли в социальном поведении людей. Однако в те времена эта методология не могла получить достаточного творческого развития в силу ранее упомянутых нами причин. К тому же, перспектива развития ”Объективной психологии” значительно усугубилась ещё и тем обстоятельством, что в 1927 году, после загадочной кончины Владимира Михайловича, это научное направление оказалась обезглавленным буквально на начальной стадии своего развития.

 Имеется множество различных предположений о насильственной смерти академика Бехтерева, но все они почему-то стороной обходят один из главных вопросов криминалистики: “Кому это преступление было выгодно?” Правда, на этот счёт имеется одна очень сомнительная версия, которая не может рассматриваться нами всерьёз, потому, что это типичная выдумка шестидесятников, и диктуется она их неизменной привычкой всё валить на Сталина. Конечно, при расследовании данного преступления, необходимо учитывать невероятный разгул репрессивных нравов в молодой Советской России. Но нельзя скидывать со счетов непростые личные отношения Бехтерева с его конкурентом и заклятым врагом – Павловым, пользовавшимся серьёзной поддержкой в кругу власть предержащих. Тогда прослеживается и серьёзный мотив, и реальная возможность для совершения данного преступления последним.

Владимир Михайлович по натуре своей был благородным творческим человеком, к тому же ещё и восторженным романтиком, а для таких людей поиск истины превыше всего на свете. Что же касается его недоброжелателя, то биографические свидетельства говорят об обратных свойствах этой личности. Прямая негативная оценка академика Павлова в печати практически отсутствует, однако, компрометирующие факты можно во множестве обнаружить, читая между строк восторженные воспоминания его учеников и современников. Исходя из этой информации, нетрудно придти к выводу о том, что Иван Петрович был не столько учёным, сколько интриганом, провокатором и карьеристом, ублажающим власть предержащих. Так, например, однажды, выступая в Академии наук, он обратился к присутствующим с призывом к неповиновению властям, что, по тем временам, непременно привело бы к физическому уничтожению значительной части руководства академии. Если бы эта провокация удалась, то последствия для советской науки были бы катастрофическими, а Павлов стал бы президентом академии. Сам-то он не пострадал бы, поскольку имел “охранную грамоту” за подписью самого Ленина. Эти вероломные замыслы были вовремя разгаданы, и расстроенный своей неудачей Иван Петрович закатил истерику, а после этого случая он уже больше никогда не появлялся в Академии.

Как физиолог с мировым именем, Павлов неоднократно публиковал статьи, содержащие  «научные» оправдания кровожадности Советской власти по отношению к собственному народу и тем самым выторговывал для себя различные посты и привилегии. Значительно преуспев на этом непристойном поприще, академик Павлов добился покровительства первых лиц государства, и буквально ни за что был прижизненно признан гением. Упомянутая выше  охранная грамота от Ленина была ему крайне необходима. Дело в том, что Иван Петрович был не в меру вспыльчивым человеком и при малейшем своём неудовольствии набрасывался на людей с оскорблениями не только словами, но и действием. Не церемонился он даже с коммунистами, которых частенько обзывал краснопузыми, и эта неадекватность в поведении академика представляла реальную угрозу его жизни. Причиной патологической агрессивности Павлова, по всей вероятности, являлось то обстоятельство, что всю жизнь он почём зря потрошил собак, и от этого изуверского занятия у него вполне могли развиться садистские склонности. Спасало его то, что был он весьма ценным человеком в деле поддержания международного авторитета Советской власти. Сам вождь мировой революции - Ленин приставил к нему «любимца партии» Н.И.Бухарина, в качестве наставника, чтобы тот постоянно присматривал, как бы кто не пристрелил этого вздорного старикашку.

В пользу версии об отравлении академика Бехтерева советскими спецслужбами, с подачи академика Павлова, говорят и некоторые другие немаловажные факты. Так, буквально через пару лет после произошедшей трагедии, во время проведения так называемых “Рефлексологических дискуссий”павловцы набросились на своих осиротевших коллег с тотальной  критикой, которая порою носила диаметрально противоположный характер. Судя по всему, эти «цепные псы» разгромили научную школу Бехтерева по личному указанию своего патрона. На войне как на войне, и нападавшие на бехтеревцев не гнушались присваивать себе, в качестве трофея их научные достижения. “Начиная с этого момента, рефлексология утрачивает своё влияние, а в начале 30-х гг. фактически исчезает как научное направление”. Не знаю как вам, читатель, но лично мне вся эта история чем-то напоминает сюжет “маленькой трагедии” Пушкина “Моцарт и Сальери”.

“Владимир Михайлович Бехтерев принадлежит к числу ученых, творения которых ещё не до конца оценены. Его морфологические исследования посвящены вопросам строения многих отделов центральной нервной системы, больших полушарий человеческого мозга, спинного, продолговатого и промежуточного мозга. В. М. Бехтерев увеличил наши знания о проводящих путях и строении нервных центров, описав ряд неизвестных до него нервных пучков и клеточных образований. За некоторыми из них навечно закреплено имя Владимира Михайловича”. Учёные говорили так: “всё о мозге знают только двое, это Бехтерев и Господь Бог”. Конечно, слишком бурную познавательную деятельность настоящего(!) учёного-гения необходимо притормаживать из-за её преждевременности и немалой разрушительной силы для бытующего миропонимания. Но уничтожать таких людей, растаптывая плоды их труда, нельзя хотя бы из прагматических соображений. Подобные действия чреваты крайне негативными последствиями и для стабильного развития целой системы научных знаний, и для безопасности существования данного государства.

Занимаясь построением своей пропагандистской машины, большевики предпочли использовать разработки близкого им по духу научного узурпатора, квазиучёного садиста академика Павлова, поэтому Советская власть была обречена уже в 1927 году. России пришлось неоднократно умываться кровью, расплачиваясь за эту, казалось бы, «незначительную» ошибку своего руководства. Посудите сами, разве может долго просуществовать такое государство, в застенках которого целая армия садистов из года в год методично уничтожала цвет нации и тем самым дебилизовала страну? В годы Советской власти у нас пропагандировался пострелигиозный сверхгуманный атеизм, но на самом деле это всеобщее безбожие было павловским дорелигиозным, то есть, звериным, а государство с такой идеологической раскорякой нежизнеспособно уже по определению.

“Все наши беды шли от насильственного повсеместного внедрения идей и обмолвок … И.П.Павлова, – пишет директор института мозга Наталия Петровна Бехтерева, внучка Владимира Михайловича. – Беды генетики обернулись закрытием целой области науки во славу современной алхимии... Мы, (остальные), опомнившись от (опрощения), сегодня уже стали кое-где работать вровень с мировой наукой, обогащаясь ею и обогащая её”.

Любые революционные события, происходящие в стране, серьёзно травмируют психику её подрастающего поколения. Общеизвестно, что подвергшиеся насилию дети довольно часто сами становятся садистами и маньяками. В настоящее время в России замечено значительное увеличение преступлений, совершённых психически больными людьми. Причиной роста этого показателя специалисты считают наши недавние перестроечные времена. Примерно то же самое происходило после революции 1917 года, и Павлов в своих лабораториях пригрел сотни, если не тысячи людей с психическими расстройствами, которые прошли там настоящую школу садизма. Но этого академику-изуверу было недостаточно, и он добился от советских властей разрешения проводить свои опыты на живых людях. Как показывает мировая практики, в подобных случаях обычно используются самые незащищённые слои общества: беспризорники и заключённые. Сохранились кадры кинохроники, в которых запечатлено проведение бесчеловечных павловских экспериментов на детях.

Затем ученики Павлова влились в ряды НКВД и послужили «закваской» в деле организации массовых репрессий 37 года.

 Безвременная кончина академика Бехтерева и растаскивание его интеллектуального наследия привели к тому, что более полувека не развивались биосоциальные представления о поведении людей. Поэтому соответствующие научные дисциплины всё ещё продолжают существовать в расчленённом виде, не позволяющем исследователям проводить объективные творческие изыскания. Послебехтеревский интеллектуальный застой в науках о человеке привёл также и к глобальным идеологическим последствиям для всего мира, что стало основной причиной, погружения современной интеллигенции в мировоззренческое средневековье. Следуя примеру академика Павлова - «братка», постоянно замаливавшего свои грехи, многие высокообразованные(!) люди стали слепо преклоняться перед различными культовыми ученьями, и массово почитать всевозможных доморощенных святош. Даже научные статьи и диссертации сегодня нередко содержат мистические умозаключения, и этот анахронизм преподносится его апологетами как возрождение духовности народной. Имеется на этот счёт и противоположная точка зрения, которая говорит о мировоззренческой деградации социальных слоёв общества, призванных быть передовыми. Но смею вас заверить, что оба этих мнения являются ошибочными, не отражающими в полной мере сути происходящего. Историческое развитие Земной цивилизации - это во многом процесс самообучения человечества. И для ликвидации пробелов в ранее полученной информации общественному сознанию иногда приходится обращаться к своему прежнему миропониманию.

Подобным педагогическим приёмом постоянно пользуются школьные учителя, когда проводят уроки на повторение и закрепление пройденного материала, а в высших учебных заведениях роль аналогичных уроков выполняют семинарские занятия со студентами. “Повторение -  мать учения”, и человечество, по необходимости, иногда должно впадать в анахронизм с целью повышения уровня базовых знаний, чтобы впоследствии суметь более успешно продолжать свой интеллектуальный рост. Короче говоря, если развитие какой-либо области познания, по той или иной причине, оказывается в состоянии застоя, то в общественном мировосприятии обязательно произойдёт временный(!) откат назад на позиции предшествующих исторических эпох, что мы сегодня с вами и наблюдаем в виде повальной «эпидемии мистицизма».

Павловская «научная» школа, победившая в тридцатые годы прошлого столетия, вплоть до последнего времени заставляла людей воспринимать человека, как рядового представителя животного мира. Но данная точка зрения была оскорбительна для значительной части интеллигенции. Многие люди интуитивно догадывались, что не всё так просто, и в знак протеста они часто устраивали скандалы во время публичных выступлений академика Павлова. После революции 1917 года подобные действия были опасными, но антипавловцы всё равно продолжали всячески противиться предписаниям учёных-биологизаторов. В связи с запретом Советской властью рефлексологии Бехтерева этим бунтарям не оставалось ничего другого, как обратиться к истокам социальности человечества, то есть к религиозности. В результате многие наши интеллектуалы увлеклись мистицизмом, что является вполне естественным их желанием, и реальным выходом из создавшегося тупикового положения в науках о человеке.

Таким образом, одной из основных причин современного мистического анахронизма является застой в научных представлениях о поведении людей, а виноват в этом главным образом триумф “Учения Павлова о высшей нервной деятельности”. Но не бывает худа без добра, и благодаря культивированию в сознании современных людей состояния религиозного мироощущения, человечеству представилась возможность произвести необходимые обобщения и дополнения в системе наших прошлых психологических познаний, что, в конечном счёте, позволит сдвинуть социальные науки с мёртвой точки.

Прошло уже не одно десятилетие с той поры, как передовые люди интеллектуально лидирующей сегодня белой расы, в большинстве своём, стали религиозными, и за это время мы наверняка успели ликвидировать многие недочёты в нашем общественном сознании. Может быть, уже настало то время, когда не грех попытаться обновить современные научные преставления о поведении людей. И сейчас мы вместе с вами, читатель, попробуем пробиться через замшелую современную догматику социальных дисциплин. Но имейте в виду, что преодоление застоя в науке - занятие крайне неблагодарное, и рассчитывать на положительное отношение общественности к целесообразности осуществления подобных мероприятий не приходится, по крайней мере, на первых порах. Ни о каком злом умысле здесь речи не идёт, это просто мир устроен таким образом, что любые мировоззренческие нововведения вначале обязательно воспринимаются «в штыки». Предельный консерватизм и активное противодействие реальным творческим инновациям, а также постоянно осуществляемая подмена научного прогресса техническим, является следствием объективно существующего социального закона. Лучшее, враг хорошему, и потому для человечества гораздо важнее сохранить уже имеющейся у нас интеллектуальный уровень в неприкосновенности, чем  во что бы это ни стало  стремиться внести в него усовершенствования. Любые научные достижения в обязательном порядке компрометируют и подвергают сомнению устоявшуюся систему знаний, на которой, по сути дела, держится весь мир. Внедряя в общественное сознание новые научные разработки, человечество рискует быть отброшенным далеко назад в своём интеллектуальном развитии, и, потому, в данном случае, лучше “перебдить”, чем “недобдить”.

Для видимости интеллектуального прогресса довольно часто принимаются на ура всевозможные квазинаучные глупости, и в этом нет ничего страшного. Но если в наше общественное сознание раньше времени проникнет серьёзное научное достижение, то это может привести к большой трагедии.

Читать дальше        В начало